Впрочем, не это было самым страшным. Освобожденные города и села Ленинградской области оказались обезлюженными мало что не под корень. Лишь менее трети населения, жившего здесь до оккупации, дожило до прихода советских войск. Уничтожено и угнано на каторгу было около одного миллиона двухсот тысяч человек766. И солдаты плакали, то тут, то там натыкаясь на массовые захоронения .
Тем временем в Белоруссии Рокоссовский, перегруппировав свои войска, в конце февраля взял Рогачев и Быхов, явно нацеливаясь на Могилев.
Под Рогачевом еще продолжались бои, когда несколькими десятками километров южнее жителей города Жлобина собрали на железнодорожной станции. Молодых отобрали и увели; что с ними стало, не узнал никто. Остальных загнали в теплушки. «Куда нас везли, мы не знали, но все предчувствовали недоброе, — вспоминала одна из женщин. — Разгрузили под вечер 15 марта. Ночью по колено в липкой грязи нас погнали в лагерь. Из этого лагеря нас перегнали во второй. В дороге немцы били нас, отстававших расстреливали. Вот идет женщина с тремя детьми. Один малыш упал, немцы стреляют в него. Когда же мать и двое ее детей в ужасе оборачиваются, солдаты поочередно стреляют в них. Мать поднимает истошный крик, и этот крик обрывается выстрелом в упор. Идут мать и сын Бондаревы. Ребенок не выдержал утомительного пути и упал. Мать наклоняется над ним, она хочет утешить его словом . Немцы застрелили их»767.
Лагерь, в который гнали жителей Жлобина, был одним из многих, созданных для угоняемых советских граждан. Несколькими днями позже в Полесье на передовом крае немецкой обороны советские части обнаружили сразу три лагеря, в которых находилось свыше 33 тысяч человек. Доклад, посланный в Москву, позволяет составить впечатление об этом новом изобретении оккупантов.
«Лагеря представляли собой открытую площадь, обнесенную колючей проволокой. Подступы к ним были заминированы. Никаких построек, даже легкого типа, на территории лагеря не было. Заключенные помещались прямо на земле. Многие из них, потерявшие способность двигаться, без памяти лежали в грязи. Заключенным было запрещено разводить костры, собирать хворост для подстилки. За малейшую попытку нарушения этого режима гитлеровцы расстреливали советских людей.
Создавая концентрационные лагеря у переднего края обороны, немцы, во-первых, выбирали места для лагерей там, где они не надеялись удержать свои позиции; во-вторых, концентрируя большие массы советских людей в лагере, они размещали в них преимущественно детей, нетрудоспособных женщин и стариков; в-третьих, вместе с истощенным и нетрудоспособным населением, находившимся в антисанитарных условиях, они размещали в лагерях тысячи сыпнотифозных больных .
Среди освобожденных из этих лагерей детей до тринадцатилетнего возраста было 15 960 человек, нетрудоспособных женщин — 13 072 и стариков — 4448 .»768
Удачно начавшееся наступление Рокоссовского прекратила оттепель. Завязнув в болотистой белорусской местности, советские войска остановились до лета.
Наконец, час настал. Через три года после немецкого вторжения, 23 июня 1944 года, Красная Армия приступила к освобождению Белоруссии. Продвижение советских войск в сорок четвертом было даже более стремительным, чем вермахта в сорок первом. Под Бобруйском немецкие войска попали в котел; через неделю после начала наступления пленных там считали десятками тысяч. Немецкий тыл был дезорганизован многочисленными партизанами, взрывавшими мосты и железные дороги, блокировавшими станции и громившими гарнизоны. Советские танки наступали там, где, казалось, пройти было невозможно; пути указывали партизаны и местные жители. Пройдя лесами, танкисты Ротмистрова неожиданно появились в Минске, к северу и к югу от которого уже замыкались советские клещи. К востоку от белорусской столицы не успевшие отступить немецкие войска попали в новый котел. На двенадцатый день битва за Белоруссию была фактически закончена. 