Советские партизанки в освобожденном Минске
Страшную картину увидели освободители. Хоть наступление и было столь стремительным, что отступавшие немецкие части не успевали превращать оставляемые ими земли в «зону пустыни», следы продолжавшейся бесконечные три года оккупации были повсюду. Выжженные деревни, полуразрушенные города и могилы. Очень много братских могил.
«Когда наши вошли в Борисов, они увидели гору обугленных трупов. Это было в лагере СД. Там немцы держали полторы тысячи жителей — мужчин и женщин, стариков и детей. 28 июня, накануне отступления, немцы сожгли обреченных. Часть они погнали к Березине на баржу и баржу, облив бензином, подожгли . В Борисове бойцы шли мимо Разуваевки, где немцы в течение трех дней расстреляли десять тысяч евреев — женщин с детьми и старух. Дойдя до Минска, бойцы увидели лагерь для советских людей в Комаровке; там немцы убили четыре тысячи человек . Вот деревня Брусы. Была деревня, теперь пепел. Бойцы обступили старика Алексея Петровича Малько. Он рассказывает: «Вчера . Сожгли, проклятые . Двух дочек сожгли — Лену и Глашу».
Красный флаг над домом в освобожденном Орле — символ победы и свободы
.Возле Минска есть страшное место — Большой Торостянец. Там немцы убили свыше ста тысяч евреев. Их привозили в душегубках. Желая скрыть следы преступлений, немцы в Большом Торостянце жгли трупы, вырывали закопанных и жгли. Убегая, они убили последнюю партию, сожгли и, спеша, не дожгли. Я видел полуобугленные тела — голову девочки, женское тело и сотни, сотни трупов. Я многое видел в жизни, но не скрою — я не мог шелохнуться от боли и гнева»769.
Это описанное Эренбургом чувство испытывали все советские солдаты. Родная земля была освобождена, немецкие войска — выбиты за границу, и уже ясно виделся впереди тот счастливый день, когда над поверженным Берлином взовьется красное знамя Победы.
Но даже долгожданная Победа не могла исправить то, что сотворили на советской земле оккупанты. Тогда, в сорок четвертом году, точных цифр никто не знал. Но каждый солдат и офицер, с боями прошедший от Сталинграда и Москвы до границы, знал о немыслимом, непредставимом страдании и горе, которые принесла людям нацистская оккупация. Можно отстроить дома, можно отомстить убийцам — но как вернуть к жизни всех тех, кто покоится в бесчисленных расстрельных рвах, чей пепел мешается с золой сожженных жилищ, всех тех, кого умертвили пулей, газом и голодом?
Никогда уже не научится говорить младенец, чью голову разбили об угол дома.
Не засмеется мальчишка, погибший на каторжных работах в Рейхе.
Не встретит своего суженого девушка — после изнасилования солдаты вермахта перерезали ей горло.
Седой старик не побалует своих внучат — в огненном аду уничтоженной карателями деревни погибли и старый, и малый.
Деревни сожжены вместе с жителями. Колодцы набиты трупами. На городских перекрестках не светят фонари — там висят покойники. Вокруг поселков и городов проседает земля, указывая на места массовых захоронений.
Увидеть все это было слишком невыносимо для человека.
«У нас умер один капитан в день, в первый день, когда мы ступили на немецкую землю, — вспоминала много лет спустя медсестра Тамара Кураева. — У него все родные погибли. Это был храбрый человек, он так ждал . Этот день . Когда он увидит их землю, их несчастье, их горе. Как они плачут. Их руины . Он умер просто так, не раненый, ничего. Дошел, посмотрел — и умер .»770
Другое по теме
Основы аудита
Целью аудита согласно закона является выражение независимого мнения о достоверности финансовой (бухгалтерской) отчетности аудируемых лиц и соответствии порядка ведения бухгалтерского учета законодательству Российской Федерации. ...