«На стороне противника распространяется демонстративный оптимизм. Для этого в данный момент имеются по крайней мере некоторые основания. Большевики держатся гораздо более устойчиво, чем мы это ожидали. Они, конечно, знают, что борьба идет за само их существование
»311.
Под «большевиками» Геббельс имел в виду советский народ в целом, убедить который в «освободительном» характере войны никак не удавалось.
Направление пропаганды необходимо было скорректировать.
12 августа в дневнике появляется примечательная запись. «В настоящий момент большевистская пропаганда овладела опасным лозунгом, в котором она заставляет звучать панславянские мотивы. Правда, это происходит еще в небольшом размере, но мы должны быть в этом вопросе очень внимательными и осторожными . Еврейский вопрос опять . сделался актуальным»312.
Антисемитизм был старым, проверенным и одним из наиболее эффективных орудий нацистской пропаганды. В течение нескольких десятилетий именно евреи были основной мишенью нацистских пропагандистов. Разжигание ненависти к евреям уже показало себя хорошим способом мобилизации немецкого народа под нацистскими знаменами.
Газеты, радиопередачи, уроки в школах — всюду говорилось одно.
Евреи разложили страну во время Первой мировой войны и способствовали падению Второго Рейха. Евреи эксплуатируют немецкое население внутри страны. Евреи строят козни извне. Евреи насилуют девушек, чтобы те никогда уже не смогли родить чистокровных арийцев. Евреи являются злейшим врагом арийской расы.
«Секретным оружием Германии является антисемитизм, потому что если он будет систематически проводиться Германией, то станет проблемой всеобщего значения, с которой будут вынуждены считаться все народы», — писал рейхсляйтер Роберт Лей313.
«Антисемитизм является удобным революционным средством, — указывал своим соратникам Гитлер. — Антисемитская пропаганда во всех странах является почти необходимым условием для проведения нашей пропагандистской кампании. Вы увидите, как мало времени нам потребуется для того, чтобы перевернуть представления и критерии всего мира только и просто с помощью нападок на еврейство. Вне всякого сомнения, это самое сильное оружие в нашем пропагандистском арсенале»314.
Теперь испытанное оружие нацисты собирались использовать на оккупированной территории для того, чтобы расколоть советские народы, воспитать в них ненависть к «жидовской» Москве. И раньше связь между большевизмом и «жидовством» не обходилась вниманием нацистских пропагандистов; однако теперь это стало главным направлением удара.
«Советский Союз был раем практически только для евреев . Помимо их неограниченной тяги к деньгам, их грязного поведения и их извращенной жажды мести наши солдаты прежде всего столкнулись с евреями как садистскими организаторами массовых убийств и злодеяний .»
«Только еврей может быть большевиком; для этих кровопийц нет ничего лучше, если их некому остановить. Куда ни плюнь, кругом одни евреи, что в городе, что в деревне . Даже самые маленькие кровопийцы имели должности с большими привилегиями. Они жили в лучших домах . Настоящие рабочие жили в маленьких домишках или бараках для скота .»315
Листовки, брошюры и газеты подобного содержания наводнили оккупированную территорию. Но, как известно, пропаганда становится более эффективной, если дополняется наглядным действием. Акции по уничтожению евреев должны были придать пропаганде борьбы с «жидобольшевизмом» большую актуальность и правдоподобность.
Айнзатцкоманды постепенно начали переходить к поголовным расстрелам евреев.
Действовали они с присущей немецкой нации педантичностью.
.Белая Церковь неподалеку от Киева уже пережила вторжение наступавших германских войск с непременными расстрелами, насилиями и грабежами; в августе, однако, в город пришли каратели — зондеркоманда 4-а штандартенфюрера Пауля Бломбеля. Целью карателей были евреи. Жители Белой Церкви с ужасом вспоминали случившееся: «Всех жителей-евреев города семьями . согнали во двор лагеря. Потом, раздев донага, сгоняли ко рву, ставили на колени и расстреливали. Стоял душераздирающий плач, крик. Люди прощались, прятали детей, пытались бежать, но их расстреливали. Мы были бессильны чем-нибудь помочь»316.
Много лет спустя рядовой зондеркоманды 4-а Курт Вернер вспоминал о тех событиях: «Невозможно себе представить, какого нервного напряжения все это стоит, чтобы внизу выполнять эту грязную работу. Это было ужасно . Я должен был всю первую половину дня находиться внизу, в овраге. И там все это время я должен был беспрерывно стрелять .»317
Еще совсем недавно, в июле, каратели расстреливали только мужчин; теперь евреев уничтожали целыми семьями. Как раз в это время в город вошла 295-я пехотная дивизия. Услышав треск выстрелов, дивизионный радист Франц Колер отправился смотреть, что происходит. До него не сразу дошло, что он стал свидетелем массового расстрела; увиденное зрелище он впоследствии охарактеризовал как «ужасное». Сотни мужчин и женщин лежали мертвыми во рву; на глазах Франца Колера эсэсовцы и полицейские достреливали последних. На вопрос, что же будет с детьми этих людей, один из эсэсовцев ответил: «Нас это не касается. Мы расстреливаем только тех, кому 14 лет и более, вплоть до стариков. А с детьми мы дела не имеем»318.